Пролог первый. Лондон, 2015 год.
- Мистер Аттвуд, выручайте! - глаза доктора Шапиро на экране компьютера излучали вселенскую грусть, а его голос выражал высшую степень мольбы и протеста одновременно, - эти ученые идиоты хотят перечеркнуть мой пятилетний труд – они возражают против стажировки моего соавтора из Израиля в рамках академического бойкота.
- Скотт, поменьше экспрессии, ты как лицо заинтересованное, да еще дважды не можешь быть объективным, а кроме того я уже как два года не уже не ректор.
- Только не кокетничайте – Ваше влияние сродни королевскому.
- А против чего они на этот раз протестуют благородные ученые мужи?
- Они обвиняют Технион в разработке новых технологий разрушения домов убийц-террористов.
- Ты же знаешь, я тоже против коллективного наказания… Ладно пришли мне его резюме – посмотрю, что можно сделать.
Юджин открыл прикрепленный к сообщению файл Эли Зак. Несмотря на свои восемьдесят, он сохранил неплохую физическую форму, да и в психических отклонениях не был замечен, но с фотографии смотрел его первенец Джефри, нет, пожалуй, таким он будет лет через пять. Он закрыл глаза, а потом снова взглянул на фото – наваждение не исчезло!
Пролог второй. Хайфа 2015 год
- Успокойся Ильюша, этот мир совсем не идеален.
- Танечка, я все понимаю, но откровенная глупость со стороны людей, которые по своему предназначению должны сделать его более совершенным не прибавляет энтузиазма для дальнейшей работы.
- Илья, я без пяти минут прабабушка, может быть, ты уже начнешь называть меня мамой.
- Попробую, через пару лет в день твоего юбилея, но не обещаю.
- Спасибо за доверие и стимул.
- Мама, оказывается еще не все потеряно! Пришло сообщение от Скотта.
- Никогда еще мои пожелания не сбывались мгновенно.
- Мама, представляешь, сам Юджин Аттвуд решил помочь!
- Повтори, повтори имя!
- Юджин Аттвуд светило в экономической лингвистике.
Москва. Лето 1957 год
Таня пристрастно всматривалась в свое отражение. Зеркальная поверхность старого трюмо знала лучшие времена. А солнечные лучи, преломляясь на фацетах стекла, хотя и создавали изумительные огненные эффекты, но мешали основному предназначению. Но воздушность и блеск юбки солнце клеш при этом только подчеркивалась.
- Ну и куда мы идем в крепдешинах? - спросила незаметно вошедшая в комнату однокурсница Лиза.
- Ну, во-первых, это креп-жоржет, а во-вторых, мы с новой юбкой идем на концерт ансамбля "Дружба", там еще солистка поет с таким милым акцентом.
- Хороших впечатлений! А я замучена тяжелой неволей: эта работа с делегациями на фестивале сплошная морока. Никаких опозданий и личных проблем у мобилизованных комсомолом быть не может! Ты не представляешь своего везения!
- Да это такая радость, быть неблагонадежной, хотя мой английский на порядок выше!
- Ну, кто ж виноват, что твое происхождение не соответствует – училась бы на Ленинских горах, а не в заштатном пединституте. Да! Ты еще Катьку с новой прической а ля тифозненькая не видела?
- Видела! Только не поняла, что случилось!
- Только никому! Жертва слишком близкого контакта с одним знойным африканцем. Они возле его гостиницы на пустыре в кустах, а тут грузовик с дружинниками фарами все осветил. Там таких парочек немерено было. Иностранцев, понятно не трогали, а девчатам дорожку в волосах выстригли, чтоб другим неповадно было комсомольскую честь ронять.
Таня с удовольствием слушала Эдиту Пьеху. Мешали только два светловолосых парня сидящих рядом, и болтавших по-английски весь концерт. Она попросила их успокоиться, а когда реакции не последовало, добавила несколько слов покрепче из английского сленга. Это сработало. А после концерта незнакомцы увязались за ней. Они просто мечтали побывать в гостях у обыкновенных русских, но мешал языковой барьер. А тут такая удача.
- Вот и поищите себе русских, а я Таня Болотина, еврейка, недостойная общаться с иностранцами.
- Таня, для нас слово русский синоним слова советский! Кстати я сам еврей Джо Левин, а это мой друг голубых кровей, уж не помню и в каком поколении Юджин Аттвуд. Но мы оба учимся в Оксфорде.
- Ребята, вы из другого мира, и не понимаете, что ваш приход в гости может иметь неоднозначные последствия для хозяев. Хотя, я, кажется, знаю, куда вас можно пригласить.
В тридцати пятиметровой коммуналке непризнанного, прошедшего через лагеря художника веселилась разношерстная компания. Обитатели Олимпа, раскрашенные хозяином в авангардные цвета, с завистью следили с барочного потолка за праздником простых смертных. А народ все прибывал посмотреть на живых иностранцев, причем с дарами в виде наливки, домашних пирогов, холодца и прочих вкусностей. Таня и Юджин уютно устроились на скамейке возле огромной головы Сократа, и разговаривали. Они были знакомы уже три часа и всю жизнь.
Исполнен вечер истинной красы,
Святое время тихо, как черница,
Проникнутая благостью; садится
Светило дня, как в облаке росы...
На краешке прибрежной полосы
Прислушайся! как гром, грохочет Сущий,
Круговращеньем правит Всемогущий,
И длятся вечносущие часы.
Дитя! подруга! если гнета мыслей
Не знаешь ты и на пороге мрака,
То ты - равнобожественна мирам.
Тогда себя к блаженным сопричисли,
Тогда войди бестрепетно во храм.
Господь избрал тебя, не дав нам знака.
Деревня Алексеевка. Подмосковье. Октябрь.1957 год
Таня шла вдоль борозды с ведром полным картофеля. Возвращение в Москву откладывалось еще на неделю. Злополучный прицеп уехал в самый конец поля, словно испытывая ее на выносливость. Вдруг строгие геометрические полосы под ногами утратили свою прямолинейность, а потом и вовсе заплясали в хороводе. Очнулась она от резкого запаха нашатырного спирта и укоризненного голоса бригадира Петровича.
– Ну и девки городские, до чего неженки. Вона моя Нюра и два ведра с картохой как пушинку поднимает!
- Ладно, иди, ступай уже руководи, ей отдохнуть надо – пожилая женщина в белом халате, завязанном сзади поясом, сочувственно посмотрела на Таню.
- Почему я здесь?
- Так в обморок ты грохнулась прямо на поле. Похоже ты беременна.
Вечером, устроившись с Лизой на печи, Таня рассматривала варианты решения проблемы.
- Танюша, да тут всего два решения. Один – врач у тебя прямо дома…
- С ума сошла!
- Ну, значит второй – грех нужно прикрыть. Слушай, у меня даже кандидатура есть, из ваших, сын подруги моей мамы, да ты его видела у меня на дне рождении, Гриша! Гриша Зак. Помнишь его?
- Смутно.
- Ну как же наша принцесса снизойдет до простого работяги. Зато он надежный. Интеллектуального трепа не будет, зато будешь как за каменной стеной.
- Такому парню нужна работящая девушка, а не с двумя левыми руками!
- Помнишь у Раневской – Красота это страшная сила, а ты Татьяна, ну сама знаешь.
Эпилог. Аэропорт Хитроу. 2015 год
- Здравствуй Скотт. Рейс из Тель-Авива уже приземлился?
- Да четверть часа назад. Представляете, мой коллега прилетел не один. Ох уж эти аидише мамы, опекают даже таких великовозрастных деток. Кстати, на фото она ему как старшая сестра. Очень приятная дама. Но Вы, почему здесь, да еще спрашиваете про израильский самолет?
- Как выяснилось, я теперь, как и ты, лицо заинтересованное, и тоже дважды…
Стихотворение Уильяма Вордсворта в переводе Виктора Топорова.
Любые совпадения имен и событий случайны.