Сказки Дарррка. Как Вифлеемская звёздочка упала прямо в штаны императору Николаю первому(2)

Мы живём в такой стране, в которой примерно каждые лет сто бывают разрушительнейшие землетрясения. Подобные землетрясения произошли в период между 1834 и 1837. Это привело к значительным повреждениям в Церкви Рождества в Бейт-Лехеме, он же Вифлием. Были так или иначе повреждены колокольня, грот в самой церкви. До 1846 года повреждениями никто не занимался. А то, что плохо закрывается и «хорошо лежит» всегда привлекает местных воришек из арабов. Например, мраморное покрытие в церкви. Где нашли некоторое его части? Да на Храмовой горе, наверное, мусульмане могут объяснить это тем что «принёс» их  туда «жеребец Бурак». Но главной пропажей в 1847 стала звезда.

Hic de Virgina Maria Jesus Christus Natus est

Именно такая(но не эта) серебреная звезда установленная в 1717 г. францисканцами с четырнадцатью лучами (по числу остановок христианского мессии на «Скорбном пути»)пропала бесследно. В центре звезды отверстие, позволяющее увидеть поверхность скалы под ней. На звезде латинская надпись «Hic de Virgine Maria Jesus Christus Natus Est» («Здесь у Девы Марии родился Иисус Христос»).С этого момента католики, они же «латиняне», и греки «православные» стали пытаться стать обладателями места нахождения звезды. Но обо всём по порядку.

Сегодня то место где находится звезда, принадлежит Иерусалимской православной церкви, а капелла «Поклонения Волхвов» с яслями – францисканцам. Они передают забавную легенду, из которой следует, что персы не разрушили церковь в 614г. так как на фресках были изображены персидские маги – Бальтазар, Мельхиор, и Каспар. Другая легенда описывает появление загадочных отверстий в виде креста на одной из колонн.

Персы хотели сделать из церкви конюшню, но из колонны вылетели пчёлы и персы ретировались. Такая вот оказия. Существующая ныне звезда установлена Иерусалимской православной церковью в 1852 г. То есть пять или шесть лет звезды не было совсем. Но споры между христианами не кончались и после установки новой звезды. А то, что за местными «спорщиками» стояли европейские державы, придавало спорам ещё большее ожесточение.

Православные «греки» и католики «франки», получали различные разрешения от османских правителей. Фирманы и хатти-шерифы.

Подчас эти постановления противоречили друг другу. Либо действовали как тот раввин – «и ты прав, и ты прав». А турки брали с обоих бакшиш. Послы европейских держав докучали османам своими требованиями. Хитрые османы приноровились и с этого получать удовлетворение. Но сколько верёвочке не виться, а конец пришёл.

Интересы католической Франции, и православной России неожиданно пересеклись на вопросе «кто здесь главный».  Кто чем должен «владеть». Нет, конечно, и до этого были споры. По любому вопросу. Сгорела крыша, надо чинить, спор. У кого какой придел в церкви – спор. Кто когда проводит службу – спор. Ключи у кого от церкви опять спор. Но в этот раз спор был особый. Шутка ли, кто «тут» владеет главными для христиан святынями, «Вифлеемская звезда» на кону. Может сейчас это выглядит забавно, но в то время всё было предельно серьёзно. Тестостерон у государей зашкаливал, и уступать никто не желал.

1. площадь Рождества. 2. Врата Смирения. 3. Неф. 4. Алтарь и иконостас православной конфессии. 5. Лестницы в крипту Рождества. 6. Крипта Рождества – серебряная звезда означает место, где по поверью родился Иисус Христос. 7. Францисканский монастырь. 8. Двор францисканского монастыря. 9. Грот святого Иеронима. 10. Церковь святой Екатерины. 11. Православный монастырь. 12. Двор православного монастыря. 13. Армянский двор. 14. Армянский монастырь.

За несколько лет до начала войны  возникла потребность в починке крыши главного купола храма Господня, и иерусалимский патриарх обратился к Порте за разрешением исправить  его. В Париже католики восприняли это как покушение на свои права. В брошюре католического священника Борэ, были обвинения против России и православного палестинского духовенства. Брошюра была очень сочувственно встречена во Франции, а Наполеон Третий, нуждался в поддержке могущественного в то время по своему влиянию на народ католического духовенства.

Посему своему послу в Константинополе генералу Опику он поручил провести беседу с султаном Абдул-Меджидом, и напомнить ему о неприкосновенности прав католиков в Иерусалиме. Посол так и сделал, он потребовал прямого ответа признаёт ли султан столетние договоры. Султан дипломатично отвечал что ситуация за сто лет изменилась, и он просто считает что можно учесть интересы и других конфессий.

Генерал Опик потребовал при этом для католиков владения большой церковью в Вифлееме, часовней Рождества, в которой должна быть установлена вместо похищенной новая серебряная звезда, часовней могилы Богородицы и семью аркадами в храме Гроба Господня; он потребовал также приведения купола в то состояние, в котором этот последний находился до пожара 1808 года6. Его поддерживали в этом требовании представители прочих католических государств, Бельгии, Австрии7, Испании, Сардинии, Португалии и Неаполя8

Франция потребовала, чтобы ключи от церкви (которые в то время принадлежали православной общине) были отданы католическому духовенству. Россия потребовала, чтобы ключи остались у православной общины. Согласно другим фирманам права признавались так же и за греко-православным духовенством. Положение главного османа было довольно щекотливым. Николай посылает личное письмо султану через русского посланника, Порта «какбэ» склоняется в сторону России. Но тут же начинают действовать французы, в Турцию прибывает Лаваллет. Маркиз был ревностным католиком и выступал за французское , читай католическое влияние в Святой земле. Поэтому он не был назначен случайно. И если русский посланник в Турции Титов сообщал в январе что «Порта принимает участие в своих греческих подданных» и имеет твердое намерение поддержать православное вероисповедание, то уже в апреле 1851 турецкая комиссия склонялась на сторону Франции. Качели продолжались. Но в воздухе уже пахло пожаром.

Лавалет заявил, что «скорее удалится от дел, чем станет орудием унижения своей страны, и если бы дело зависело от него, то он без колебания призвал бы флот для блокады Дарданелл, чтобы привести спор к удовлетворительному исходу».  Лавалет начал угрожать Порте тулонской эскадрой.
При таких обстоятельствах оттоманское правительство решило избрать средний путь и предложило некоторые уступки католикам взамен за другие уступки, в пользу греков. То есть, не имея возможности отказать, пообещало выполнить и французские, и русские требования. Иерусалимский патриарх согласился на такое решение, но с условием, что исправление купола Гроба Господня будет предоставлено исключительно грекам.

Были изготовлены проекты фирмана. Большая часть претензий католиков откланялась, и подтверждались права изданные в прежние времена в пользу греков . При этом посланнику Титову было обещано, что вручения католикам ключей от Вифлеемского храма не будет. Султан написал письмо Николаю где говорилось что «современное состояние святынь будет вполне сохранено, утверждено и обеспечено», и что «прежние права, дарованные православным подданным султана, увеличены, в целости сохранены и обеспечены». Одновременно с этим султан издал другой фирман, которым признавалось право за католиками исправления принадлежавших им Святых мест и сооружений, «без нарушения прав других исповеданий».

И вот вроде всё решилось, все рады. Мелочность турок и самохвальство Лавалета побеждено. Ликует и французский посол. Ни одна сторона не знала о существовании двух фирманов. Каждая считала, что «Вифлеемская звезда» у неё в руках. До поры до времени.

Пока Лавалет отсутствовал, его зам поверенный в делах, узнал о существовании второго фирмана. Французы тут же выразили по этому поводу Порте неудовольствие французского правительства.

 Это вызвало уклонение Порты от признания за греками права на перестройку купола, который было решено ремонтировать на средства султана с негласным возмещением султанской кассы из сумм иерусалимского патриарха. Оттоманское правительство под разными предлогами откладывало также торжественное провозглашение в Иерусалиме данного в пользу православных фирмана, хотя Озеров и настаивал на исполнении этого до возвращения Лавалета. Наконец ему удалось получить обещание, что отправляемый в Египет с особым поручением Афиф-бей заедет на обратном пути в Иерусалим и примет там меры к выполнению фирмана, но данные Афифу инструкции отличались такой неопределенностью, что возбуждали у нашего представителя сомнение в искренности намерений Порты.
 

Получивший известие о двурушничестве раздражённый Лаволет и (не мене был раздражён до того Наполеон Третий) прибыл в Константинополь и стал играть мускулами. Свой самый современный на тот момент военный корабль «Charlemagne» он поставил на якорь у дворца падишаха,

 «желая своим высокомерием и резкостью произвести на турок необходимое ему давление».

Он потребовал, чтобы турки дали ещё документ с правами католиков, которые, конечно же, отменяли права греков. Тут оттоманское правительство поняло, что попало в «вилку». Обещания, данные сторонам, невозможно было исполнить, не обидев одну из сторон.Фуад-эфенди следующими словами характеризовал современное положение:

«Титов заявил Порте, что он оставит Константинополь со всем посольством, если Порта позволит себе малейшее отступление от statusquo, а Лавалет угрожает блокадой Дарданелл французским флотом, если она сохранит statusquo»32.

С другой стороны турки попробовали, ещё раз сделать нечто неопределенное, полагая, что обе стороны войдут в ее положение и удовлетворятся полууспехами.

Колонны в церкви начало 20 века

Но как уже говорилось, уступать никто не желал. Когда в Иерусалим прибыл Афиф-бей, туда же для наблюдения за исполнением фирмана приехал  русский консул Базили в сопровождении греческого патриарха. Французский консул Ботта также приехал, чтобы, со своей стороны, наблюдать за исполнением данных Портой Франции обещаний. И вот в храме Гроба Господня собралось торжественное собрание: патриархи, консулы и представители властей. Афиф-бей объявил, что падишах на собственные средства починит купол. Потом все отправились в храм Богородицы и Гефсимании. Здесь Афиф-бей прочел султанское ираде, которым латинянам разрешалось производить службу в храме, ни в чем не изменяя алтаря и его украшений. Почему это вызвало у католиков возмущение?  Католики возмущались предложением служить литургию на алтаре, украшенном греческими тканями вместо латинского полотна. Но тут пришла пора возмутиться грекам - Афиф-бей ушел, не прочитав в их пользу никакого фирмана. Консулу Базили он сначала отвечал, что он не знает, о каком фирмане идет речь, а потом заявил, что его инструкции не говорят ни о каком прочтении фирмана. Со своей стороны, новый великий визирь Мехмед-Али-паша на требования отвечал, что он ничего не может сделать, если его предшественники торжественно обещали не читать фирмана.

Николай Первый всё ещё надеялся заполучить «звезду заветную». В конце ноября посланник Озеров получил от правительства два приказания: открыто выразить Порте неудовольствие царя по поводу поведения ее в Иерусалиме и секретно сообщить оттоманскому правительству, что русские готовы оказать ему помощь в случае нападения Франции. Но было уже поздно. Турки приняли сторону французов: католики  получили ключи от северо-восточных и южных дверей Вифлеемского храма, и ключ от главного портала, бывшего до того времени в исключительном владении греков.

Ах так, ну держитесь басурмане. Российский канцлер Нессельродеот лица Николая I заявил, что Россия «не потерпит полученного от Османской империи оскорбления… vis pacem, para bellum!» (хочешь мира, готовься к войне!) Русские стали сосредотачивать войска на границе с Валахией и Молдавией. Туркам было дали понять, что только возвращение прав православных может отсрочить или избежать вторжения. А русский консул советовал патриарху Кириллу запечатать главные двери Вифлеемского храма и ехать в Константинополь жаловаться султану.

Последствий русский император видеть не желал. Император Николай самоуверенный не видел необходимости убеждать кого-либо в своем бескорыстии и в своем миролюбии.
Начавшаяся война могла бы, по мнению императора Николая, окончиться падением Оттоманской империи, даже в случае помощи им со стороны французов, сражаться с которыми предполагалось где-нибудь у Дарданелл, после занятия русским десантом Константинополя. Император Николай считал.

«Наименее плохой из всех плохих комбинаций присоединение к России Молдавии, Валахии и части Болгарии до Кюстенджи, объявление независимыми остальной Болгарии и Сербии, передача побережий Адриатического и Эгейского морей — Австрии, Египта, Кипра и Родоса — Англии, Крита — Франции и островов Архипелага — Греции. Константинополь мог бы быть объявлен вольным городом, причем предполагалось на Босфоре иметь русский гарнизон, а на Дарданеллах — австрийский.
 

А вот барон Бруннов, наблюдавший из Лондона за ходом событий, замечательно ясно предвидел последствия русско-французского конфликта

«Если, — писал в начале декабря наш лондонский посланник39, — мы начнем действовать более решительно, французы скажут, что мы посягаем на независимость Порты, и что они обязаны явиться к ней на помощь. Они в таком случае будут стараться увлечь Англию на свою сторону под предлогом защиты прав султана от наших поползновений. Если Порта будет иметь слабость согласиться с таким объяснением и обратится также к Англии, то эта последняя будет поставлена в очень фальшивое положение. Надо во что бы то ни стало помешать, чтобы дела приняли такой оборот».

Не менее пессимистично оценивал шансы и русский канцлер граф Нессельроде

 «Соединенные морские силы Турции, Англии и Франции будут иметь большой перевес над русским флотом. Проникнуть в Черное море, разорить там русскую торговлю, сжечь приморские города, снабдить подкреплениями кавказских горцев, — все это, соединившись втроем, не требует очень разорительных жертв...»

Граф Нессельроде сознавал, что войну придется вести не с Турцией, а с Францией, и притом в самых неблагоприятных условиях. Он был уверен, что незначительный предлог, как ключи от Вифлеемского храма, будут использованы Францией и Англией.

«Мы совершили бы большую ошибку, — заключает граф Нессельроде, — поднимая в настоящее время вопрос о разделе и составляя предположения о неизвестном будущем; этой ошибкой поспешили бы воспользоваться наши недруги. Предубежденные и завистливые умы не преминули бы усмотреть в наших заявлениях доказательства, что мы желаем не сохранения, а падения Оттоманской империи».

Спор греческих монахов с францисканцами в Иерусалиме и Вифлееме, столкновение двух правителей привёл к дальнейшей эскалации конфликта…

Сначала Николай потребовал через прибывшего 1 февраля 1853 года в Турцию посла князя Меншикова признать права проваславной церкви на святые места в Палестине, но самое главное, о предоставлении России протекции над 12 миллионами христиан в Османской империи, составлявшими около трети всего османского населения. И не на словах а в письменном виде. Наполеон Третий не долго думая в марте 1853 года, послал французскую эскадру в Эгейское море. Англичане играя в честных и независимых дилеров пытались убедить османского султана удовлетворить российские требования. Хитро посоветовав сделать это частично, с другой стороны англичане обещали в случае войны свою поддержку.

Теперь уже тестостерон заиграл у султана: Абдул-Меджид Iиздал фирман о нерушимости прав греческой церкви на святые места. А вот протекции над христианами османской империи императору Николаю не было суждено получить, Меншиков отбыл из Константинополя не солоно хлебавши.1 июня российским правительством был издан меморандум о разрыве дипломатических отношений с Турцией. После этого русские войска заняли Молдавию и Валахию. Англичане ввели средиземноморскую эскадру в Эгейское море. Настроение общественного мнения Европы начало проявляться по мере распространения в европейской прессе сообщений о невероятно грубом поведении Меньшикова  по отношению к турецким министрам, и султану. России и ее правительства, ставилось в вину, завоевательные замыслы, имеющие целью создать угрожающую безопасности всей Европы силу, скрытность и лицемерие.

Дипломатические усилия в Вене Англии, Франции, Австрии и Пруссии были тщетны.

Османский султан Абдул-Меджид I раззадоренный посулами Франции и Англии 4  октября 1853 объявил России войну. 20 октября аналогичным заявлением ответила Россия.

В прошлом веке была одно время популярна частушка:

С неба звёздочка упала

Прямо милому в штаны,

Пусть бы всё там оторвало,

Лишь бы не было войны.

«Вифлеемская звезда» «закатившись» с помощью арабских воришек, устроила настоящее побоище. Несмотря на то что права на место её установки осталось за православными Россия проиграла. Проиграла войну, оказалась в полной дипломатической изоляции, что привело к расстройству финансов Российской империи.

Россия лишилась Черноморского флота, возвращала османам город Карсс крепостью, получая в обмен захваченный у неё Севастополь, Балаклавуи другие крымские города.   Плавание по Дунаю объявлялось свободным, для чего русские границы были отодвинуты от реки и часть русской Бессарабии с устьем Дуная была присоединена к Молдавии.   Россия лишалась предоставленного ей Кючук-Кайнарджийским миром 1774 года протектората над Молдавией. Об убитых, искалеченых, умерших от болезней я уже упомянул.

Конечно, на этом противостояние с Турцией не завершилось. Флот Россия вернула в 1871 году. В 1878 году Россия смогла вернуть и утраченные территории по Берлинскому трактату, подписанному в рамках Берлинского конгресса, состоявшегося по итогам Русско-турецкой войны 1877—1878. В этой войне участвовал мой далёкий предок и вернулся с войны… с женой. Она была потомком  тех испанских евреев, которых изгнали из Испании в конце 15 века и нашедших приют в Турции, так что я как Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-бей могу претендовать на турецкое подданство, но это уже другая сказка…
 

На этой оптимистической ноте этой сказке конец. Кто дочитал, и не испугался «многа букаф» - молодец. Кто комментирует и ставит топы «аще» молодец. Буду отстреливаться из «парабеллума», надеюсь, обойдётся без жертв. «Даррркешён» за внимание. До новых волнующих встречЪ.