Недавно, в старых записях нашел вот это. Мне стало жалко, что оно потеряется и я решил запостить это - непонятно что в личном блоге:
Звезды редко заглядывали в мой родной город, а тем более звезды мировой величины. Поэтому приезд Михаила Таля, пусть даже экс, но все-таки, чемпиона мира по шахматам был для города, событием весьма значительным. А для моей мамы - значительным необычайно. По семейной легенде Исаак Болеславский – тренер Таля, был нашим родственником. Мама, увы, пойти на творческий вечер Таля (происходивший почему-то утром) никак не могла. Видимо, что-то еще более значительное этому сильно помешало. Поэтому она делегировала туда меня. Перед встречей она, тоном профессионального лектора, накачивала меня словно я шел на экзамен: "...И не забудь сказать Талю, что его тренер, гроссмейстер Болеславский наш родственник. И не робей . Ты уже взрослый мальчик". Но я был совсем невзрослый и к тому же очень стеснительный. Мысль о том, что мне нужно подойти и заговорить с ним мучила меня невероятно, поэтому рассказ Таля о мире шахмат я слушал невнимательно. Рассказывал Таль, видимо, очень интересно, потому что в конце его выступления все встали со стульев и долго ему аплодировали. Когда восторги стихли, я протиснувшись сквозь толпу поклонников подобрался к нему и, жутко робея, задушенным голосом начинающего попрошайки с трудом выдавал: "Уважаемый Михаил Нехемьевич, оставьте пожалуйста автограф дальнему родственнику вашего тренера"и протянул ему книжку "Загадка Таля". Он снисходительно улыбнулся, ободряюще похлопал меня по плечу и поставил плохо пишущей шариковой ручкой с внутренней стороны обложки какую-то нелепую закорючку. Закорючка смотрелась на листе глупо и одиноко и ужасно раздражала меня. Но маме моей закорючка, напротив, очень нравилась и когда приходили гости она, с удовольтвием, показывала ее гостям и говорила с гордостью: "Это автограф Михаила Таля, наш родственник Исаак Болеславский - его тренер". Гости уважительно кивали головами, а потом шли кушать и пить вино и коньяк. Я же стал тихо ненавидеть эту книжку и когда обложка с закорючкой сначала оторвалась, а потом куда-то пропала я очень обрадовался. Тогда же я зарекся никогда, ни у кого, ни при каких обстоятельствах автографов не брать, что с удовольствием и делаю до сих пор.