Вчера увидела ее фотографию с внуком на руках. Перед глазами промелькнула почти вся ее жизнь, лет эдак с десяти. Она была таким же ребенком, как и мы. Любила смеяться, дурачиться. И она непременно так и делала. После того как кормила утром своего больного брата, потом на руках укачивала его. Он все время плакал, наверное, испытывал постоянную боль. Она любила его, жалела, носила на руках. Он чувствовал тепло ее тела и успокаивался. Все взрослые домашние дела тоже были на ней. Они не были сиротами. Мать все время шила. Даже не знаю, почему люди приносили ей заказы? Она никогда не заканчивала вовремя, могла запороть платье. Клиентки возмущались, но приходили снова. Монотонный стук швейной машины, как скорый поезд уносил ее в известный только ей одной мир. И она забывала о том, который лежит в соседней комнате и нечеловеческим голосом мычит. О том, который родился раньше, и вскоре умер от какой-то детской болезни. Забывала о вечно пьяном муже. Их любовь разбилась об горе. И даже о девочке, о своей старшей дочери, на чьи хрупкие плечи упала отрешенность ее родителей - тоже забывала, гладя на подпрыгивающую над тканью иглу. Мальчик прожил двенадцать лет. Следом ушел отец, а потом и мать. А девочка стала красивой женщиной, вышла замуж, родила здоровых детей… Пошли внуки. Ей сейчас пятьдесят лет. И она опять держит ребенка на руках, чтобы тот тоже почувствовал тепло ее тела. Или души.
↧